На пути к Академии - Страница 81

Поскольку в Галактической Империи в течение тысячелетий дела ведутся достаточно разумно, о том, чтобы грабить ближнего, речи быть не может, разве что в случаях возникновения и подавления бунтов. Это случается довольно нечасто, для того, чтобы правительство могло себя поддерживать – если бы даже это было так, правительство бы долго не продержалось. – Селдон набрал побольше воздуха и продолжал: – Следовательно, деньги можно получить только за счет вымаливания у граждан определенной части их доходов в казну правительства. Скорее всего, если правительство в такой ситуации будет работать с отдачей, граждане предпочтут платить налоги, а не копить деньги на черный день, каждый для себя, как бывает во времена неспокойные и опасные. И тем не менее, хотя подобные требования справедливы, и гражданам логичнее было бы платить налоги в качестве вклада в стабильность правительства, они этого делать не хотят. Для того чтобы преодолеть это нежелание, правительство должно создать у граждан впечатление, что оно не требует от них многого и учитывает права и доходы каждого гражданина. Другими словами, правительство должно снизить процент налога с низких доходов, должно распределять и устанавливать разнообразные льготы и так далее и тому подобное.

Проходит время, и положение с налогами становится все более и более сложным, поскольку различные миры, разные секторы внутри каждого из миров, требуют к себе дифференцированного подхода. В результате аппарат налоговой инспекции в правительстве раздувается и выходит из под контроля. Среднестатистический гражданин перестает понимать, за что с него берут налоги, каков механизм сбора, что он может не платить, а чего не может. Да и само правительство и налоговая инспекция зачастую имеют весьма туманное представление на этот счет.

Более того, как бы велика ни была сумма собранных налогов, беспредельно раздутые штаты налоговой инспекции тем более не в силах все эти деньги учесть, уследить за правильностью их уплаты, и в итоге суммы, которые могли бы быть истрачены на нужные и полезные дела, снижаются, несмотря на все старания.

В конце концов положение с налогами становится неуправляемым. Из-за этого возникают недовольство и общественные волнения. В учебниках по истории виновниками подобного положения называются алчные бизнесмены, коррумпированные политики, грубые вояки, амбициозные вице-короли – но они всего-навсего люди, воспользовавшиеся преимуществами, которые им предоставила неразбериха с налогами.

– Что вы пытаетесь мне доказать? – хрипло спросил генерал. – Что наша налоговая система чересчур сложна?

– Если бы она таковой не была, она бы стала единственной в своем роде за всю историю рода человеческого. Если и существует нечто, неизбежность чего явствует из психоистории, так это безудержный рост налогов.

– И что же нам с этим делать?

– Этого я вам сказать не могу. Но именно на эту тему я и хотел бы подготовить отчет для вас, который, как вы говорите, отнимет некоторое время.

– К чертям отчет! Система сбора налогов слишком сложна, так? Вы об этом говорите?

– Вероятно, – осторожно ответил Селдон.

– Чтобы исправить положение, нужно эту систему упростить, то есть упростить до предела?

– Я должен исследовать…

– Ерунда! Противоположностью усложненности является упрощение. Мне не нужен никакой отчет, для того чтобы сделать такой вывод.

– Как вам будет угодно, генерал.

В это мгновение генерал неожиданно посмотрел на дверь – раздался звонок. Генерал сжал кулаки, и секунду спустя в комнате возникли голографические образы полковника Линна и Дорс Венабили.

Селдон, ошеломленный до предела, воскликнул:

– Дорс, что ты здесь делаешь?

Генерал промолчал, но зловеще нахмурился.

17

Генерал плохо спал ночью, а уж про полковника и говорить не приходится. Они смотрели друг на друга в растерянности.

– Повторите мне еще раз, – буркнул генерал, – что сделала эта женщина.

Линн, казалось, был придавлен грузом обстоятельств.

– Это – Тигрица, генерал, – выдавил он. – Так ее называют. Что-то в ней есть нечеловеческое, честное слово. То ли потрясающе натренированная спортсменка, то ли еще что, да вдобавок жутко самоуверенная, и, я вам откровенно скажу, генерал, это страшный человек.

– Она тебя напугала? Баба?

– Позвольте, генерал, еще раз рассказать вам, что она ухитрилась сделать, и я еще кое-что о ней расскажу. Не знаю, правду ли про нее болтают, но то, что случилось вчера, неправдой не назовешь.

И Линн заново пересказал генералу события вчерашнего дня, а генерал слушал его, и щеки его все больше надувались.

– Плохо, – сказал он. – Что делать?

– Я думаю, все очень просто. Нам нужна психоистория.

– Да, это точно, – подтвердил генерал. – Селдон тут мне толковал насчет налогов. Дескать… ну, это ладно. Об этом потом. Продолжай.

Линн, против обыкновения, с трудом сдерживающий раздражение, продолжил:

– Как я уже говорил, психоистория нам нужна без Селдона. В любом случае, он человек конченый. Чем больше я к нему приглядываюсь, тем больше прихожу к выводу, что это престарелый ученый, живущий прежними заслугами. У него было почти тридцать лет, чтобы добиться успехов в психоистории, но этого ему не удалось. А без него, когда за дело примутся люди новые, помоложе, прогресс может быть достигнут скорее.

– Хорошо, согласен. А с женой его что делать?

– Вот именно. Ее мы не принимали в расчет, потому что она все время держалась в тени. Но теперь я просто уверен в том, что, покуда она жива, будет трудно, почти невозможно убрать Селдона тихо, не засветив участия правительства.